ты не такая.

Слушай, нам с тобою снились поезда

Снилось небо то, великий Тадж-Махал.

А сейчас же, слушай, что нам снится?

Ничего. Снов нет. Тебе бы только спиться.

С кем-то спеться и раздеться.

Улететь куда-то и забыться.

Думать ты боишься, ты устала

Я ведь ничего тогда не понимал,

Но опять же, это по твоим словам.

Извини! Я человек-анализатор.

Я привык так: думать обо всём.

Не такой я ловкий махинатор,

Чтоб оправдывать себя, проступок свой.

Да, я делаю ошибки.

Да, я полюбил грустить.

Да, порой невыносим я, 

Но я чувствую и я умею жить.

Пусть не так, как ты привыкла,

Беззаботно и легко

Выставлять себя всем пофигисткой и бунтаркой озорной.

Пей зеленый чай, если не любишь водку

Ну зачем травить себя, дитя моё?

Не читай Паланика, Буковски,

Если любишь ты Булгакова. АЛЛЁ!

Это все игра. Ты не такая.

Не живи в угоду людям, девочка моя

Может ты простая, но живая.

Я то знаю, как ты плачешь по ночам.

из вне.

Друг мой, ты ничего никому не должен 

Все чувства должны рождаться из вне

Любить родителей? Бред 

Если ты их любишь только потому,

что так решил старый век

Завести семью и родить кучу детей,

От того, что тебе скучно, или

От того, что тебе так говорят и

Так якобы заведено давно на земле.

Нет, друг мой. 

Все чувства должны рождаться из вне.

Ты не испытаешь никогда

Ничего сильного, искреннего, настоящего,

Будучи обыкновенным типом,

Планктоном сидящим,

Замершим, простым и гнилым,

Живущим по заповедям таких же живых, но пустых людей.

Которые боятся даже своих дверей.

Сидят в своих норах, рожают детей

Готовят борщи и пялятся в щи.

Они не твердят ни тебе и ни мне,

Что чувства должны рождаться из вне.

Они и не знают, что это такое,

Когда ты убить за свободу готова,

Когда ты безумно жизнелюбива,

Когда не зависишь от телевизора,

От тех новостей, которые глушат

Весь светлый рассудок мирских ваших душек.

Когда не зависишь от баночки пива,

Не ноешь от сына, которого так невзлюбила,

Но родила, потому что жена

"Я ж женщина, я и родить же должна" .

Мой друг, а это не так уж и важно.

Какие там органы сидят в глубине.

Но это понять ребенок сможет даже:

Все чувства должны рождаться из вне.

исповедь блокадника.

Он рассказывал мне как не чувствовал пищи,

Как не видел людей 

От помутнения разума.

Он твердил мне о том, как не спал

На матрасе ночами,

Пытался найти хоть что-нибудь,

Дабы заглушить боль за пазухой.

Он говорил, что поседел в двадцать с лишним лет, 

Когда увидел девушку чумазую,

Рвущую волосы на себе,

Дабы спастись от голода ненастного.

Как простой пионер-мальчишка, 

Бывший ученик Ленинградский,

Вдруг стал никем. Стало страшно.

Всё что у него было- томик Маяковского прекрасного.

Он говорил о том, как любил читать,

И о том как его Боженька не услышал однажды,

Как он плакал от одиночества.

и от злости

На всех и вся в этом мире ужасном.

Он рассказал мне о когда-то прекрасных женщинах, 

В то блокадное время до ужаса  исхудавших,

Побледневших, зареванных,

Но продолжающих верить,

Что в один день Петербург избавится от этого злорадства.

Он описал мне другой Невский,

Не такой, по которому мы сейчас все ходим, улыбаемся,

ломаем голову в каком кафе 

попить бы нам кофе 

и где есть бесплатный вай-фай.

Это для нас сейчас Питер-рай.

Город мечты для 16-летней девочки,

У которой амбиции бьют через край.

Он показал мне дом, в котором умерла его любовь Раечка,

И как он жалеет о том, что не смог найти водички, хотя бы фляжечку.

И Тогда он спросил меня:

"Дочка, ну а ты сейчас счастлива?"

Я лишь заплакала, уткнулась в желеточку старую и поняла.

Я всё тогда поняла.

Насколько мы капризны, извращены, и отвратны.

За нас погибали от холода,

А мы рыдаем от нехватки денег

на тряпочку новую.

Перестаньте, прошу.

Это не призыв к отказу от всех

Ваших потребностей современных, посредственных, где-то в принципе не уместных, но имеющих права быть.

Просто, подумайте, хоть иногда, 

об истинных ценностях

И о том, что за вас умирала страна.

отрицательное.

Отрицание всего приведет нас к безумию.

Мы просто сгнием если перестанем верить

Перестанем чувствовать 

Различать где друг, а где враг 

Мы с тобой умрем в этой сущности .

Человеческое бытие- это просто сплошной бардак.

Что есть правда, что есть ложь 

Ты скорее поймешь, что вкуснее 

Кефир или водка

Чем будешь копаться в чем-то,

Понимать суть самых простых вещей,

Повысишь градус и продолжишь

Кричать о том, что смысла жизни в общем-то и нет

Что искусство- никому ненужная ерунда

Что поэты- кучка даунов, пишущие непонятные слова,

Которые рождаются не пойми зачем

И для чего

Беспорядочно лежат на бумаге

И не приносят пользы никому.

Но так ли это? Ты и сам не знаешь

Ты просто боишься, вот и отрицаешь.

 

наше.

Мы уедем с ним в Питер

Будем целовать друг друга до рассвета

Я утром пойду в магазин за хлебом 

И буду дальше вспоминать то,

Как нас тут не было.

До этого момента мы не жили вовсе

Все было детской игрой

Второй или первой любовью 

Не то, что сейчас 

Мы сидим едим гренки,

Смотрим на Невский

Пьем пуэр, болтаем

И понимаем, что мы ведь с тобою достигли нирваны.

А ведь мы даже ее не искали

Все случилось спонтанно

Мгновенно и сразу мы полюбили 

Друг друга, Наш Питер, наш кофе

И Нас.

Пойдем мы на крышу,

Укроемся пледом,

Покурим парламент,

Уткнемся в мечты,

Которые в миг превратились в реалии.

Такие вот сложные, взрослые сны. 

И в правду же,

Мы с тобой изменили друг друга

Давно не верим в любовь Бегдебера

И знаем с тобою,

Что Мы 

и этот построенный на косточках Питер 

Лишь только для нас, 

И для наших лишь душ.