остановитесь.

Остановитесь!

Перестаньте!

Сжигать всё пламенем отчаяния.

Пожар ваш никому не нужен,

Он только убивает души.

Поймите вы,

Лишь задержав дыхание, 

Уйдет от вас непонимание,

Которое для вас уже, как данность.

Не знали вы о слове радость! 

О, Перестаньте!

Не сжигайте!

Дома людей своей печалью,

Не наполняйте вы слезами,

Их ванны теплые.

Я заклинаю вас!

Не заражайте!

Чумой своей, своим ненастьем,

Людей, с горящими очами,

Чье сердце испытает счастье.

невера.

Если мы во что-то не верим,

Значит мы этого просто боимся.

Фрустрация заставляет нас отрицать,

Даже когда мы ложимся в кровать.

Даже когда мы утром чистим зубы,

Даже когда мы целуем чьи-то губы.

Мы все отрицаем, как нигилисты,

И отвергаем данность.

Мы пессимисты.

Разочаровавшись однажды, 

показав всем жесты,

Мы закрываемся в мыслях, 

Подписав манифесты.

Снаружи самоуверенный сильный  человек,

А внутри как больной старый дед,

Который ворчит и несет в люди ересь,

Ведь если не веришь- не по стареешь.

Мы просто глупцы,

Несём неверу в массы,

Думая о том, что это делает нас отважными.

Нет. Это всего навсего элементарная трусость,

Которая делает нас биологическим мусором.

Не отличающим нас от всего остального,

Лежащего, дряхлого и неживого.

Невера не делает тебя чем-то другим,

Каким-то особенным и живым.

Если отрицаешь- значит просто боишься,

А над остальным человечеством,

Ты зря глумишься.

мерзкая.

Совесть- это моя петля.

Совесть- это моя убийца.

Чтобы не случилось, она всегда

Готова в меня ногтями впиться.

Высосать всю мою кровь,

Обозлив на меня ближних самых,

Совесть- антоним к слову любовь,

Но только она делает меня старше.

Я- есть человечность.

Ницше не любит моё сострадание.

Но благодаря этой Мерзкой, я живу, 

А мертвые говорят о непонимании.

Да я бы давно уже стала укурком!

Анархистом, расплывающимся в переулке.

Я была бы свободна, счастлива и любима,

Если бы не мерзости этой сила.

Ведь только она меня, сука, держит.

Не дает мне творить грязные вещи.

Думает я ангел какой-то божий,

Говорит, что я человек хороший!

Совесть моя, ты не спасаешь,

Ты делаешь больно и убиваешь

Ты говоришь про светлую душу,

И проживаешь в моей тухлой туше.

Ты- хуже бога, но ты существуешь.

Приходишь когда что-то темное чуешь.

И все же с тобой я в коем в то веке,

Могу почувствовать себя человеком.

счастлив тот, кто одинок.

Счастлив тот, кто одинок.

В мыслях он своих глубок

Посмеётся если надо,

Может он писать тирады,

Быть в компании лихой,

И совсем он не тугой.

Но наступит только вечер,

И в квартире он пустой,

Сразу же расставит свечи,

Наслаждаясь тишиной.

Только кот скрепит когтями,

Ветер хлопает дверЯми,

На столе стоит Бакарди

Сыр нарезан, хлеб с пекарни.

И ему так хорошо.

Танцевать как по Земфире

Одному в пустой квартире,

И с самими с собой он в мире

И в гармонии такой.

Одинок он. Да, не спорю

Грусть заденет за плечо.

Но он любит вот такое,

Одиночество своё.

м

А может я никогда не стану такой,

Какой ты бы хотела, что бы я стала,

Мама

И сколько бы стихов я не опубликовала,

Ты всё равно скажешь, что я налажала,

Опять налажала.

Ну зачем ты так со мной, Мама.

Знаешь, а ты ведь неплохо меня воспитала.

В детстве я много куда улетала,

Давала концерты, всегда танцевала,

Была весела и дико упряма,

Имела всегда свое личное мнение

Умела я жить несмотря на проблемы.

В общем, звезду ты растила, Мама.

Горела я, а ты поджигала.

Случалось такое, что я потухала,

И ты говорила, что я вновь налажала.

Тогда мне казалось, 

что настольная лампа,

Греет побольше, чем ты, моя Мама.

Но даже тогда, в ту алчную зиму, 

Когда целый мир 

перестал мне быть милым , 

Ты была рядом, когда я упала, 

Ты зажигала меня, ты же мама.

И даже сейчас, в это трудное время,

Ты тащишь меня как какое-то бремя,  

Продолжая твердить, что я налажала, 

Но я знаю, 

ты любишь меня, 

моя Мама.